Разговор Елочных Игрушек. Новогодняя Сказка

— Давай я подниму тебя, и ты сам повесишь игрушку на елку!

Заливистый хохот малыша, полетевшего к ёлке в маминых руках, отозвался теплом в сердце Зейна, и он не заметил презрительный взгляд изумрудной красавицы, оказавшейся его соседкой на ёлке.

— Вот так! Твоя игрушка теперь на ёлке, она идет спать вместе с другими игрушками, и мы встретимся с ней утром. Хорошо? — нежно прошептала мама, обнимая малыша и выключая свет в комнате.

Зейн осмотрелся по сторонам. Как же много других игрушек на елке, они такие разные и так красиво отражают мерцающий свет гирлянд. Но его соседка была самая красивая.

— Привет, я Зейн! Меня только сегодня слепил малыш. Это мой первый Новый Год. А как тебя зовут? Тебя тоже малыш сделал?

— Эсмеральда, — сквозь зубы процедила красотка, и опять смерила Зейна оценивающим взглядом с головы до ног. Похоже, этот выскочка не знает, что такое настоящие ёлочные игрушки. Ведь он-то сам сделан из глины в форме елочки. Кому нужна ёлка на ёлка, настоящие игрушки должны быть в форме шара. И эти золотистые блестки, неровные края. Фу, какая безвкусица.

— Когда создавали меня, твоего малыша еще не было в этом мире. Как ты мог подумать, что меня слепили неумелые руки этого разбойника? Я так плохо выгляжу? — подмигнула она Зейну, кокетливо пожав серебристым узором на идеальном плече. — Слава богу, этот разбойник не прикасался ко мне, я каждый раз вздрагиваю, когда вижу его рядом с собой. Cразу вспоминаю дорогую подругу Фиорентину, разбитую на мелкие кусочки одним неосторожным движением папы мальчугана. А ведь он взрослый. Я даже не представляю, что может сотворить малыш.

— А меня можно ронять сколько угодно, я не разбиваюсь, — весело ответил Зейн, но сразу приуныл. Кокетливая фраза Эсмеральды, намекнувшей, что он уродлив, не осталась незамеченной. — А кто же тебя слепил, если не малыш? Его мама?

— Конечно, нет. Боюсь, я тогда выглядела бы ненамного лучше тебя. Меня сделали на заводе ёлочных игрушек, и разрисовывали настоящие мастера. Видишь, какие ровные узоры. А тебе неуклюжие пальцы этого разбойника не оставили ни единого шанса.

— А мне так нравились прикосновения маленьких пальчиков, и веселая болтовня, и радость от каждого движения. Мне даже немного жаль, когда он закончил лепить меня, — мечтательно произнес Зейн.

— Что ты понимаешь? Ты даже не представляешь, что такое быть настоящей ёлочной игрушкой. Ты знаешь, каково это оказаться в руках мастера, когда каждый штрих, каждый узор, каждый мазок сделан одним выверенным и точным движением? Потом мы оказываемся в магазине, среди таких же прекрасных вещей, и за обладание нами люди платят деньги. Такому замухрышке, как ты, этого просто не понять

Зейн расстроился и заснул в слезах, но утром он проснулся от нежного прикосновения детских пальчиков.

— Давай сфотографируем твою игрушку и отправим бабушке с дедушкой. Согласен? — спросила мама.

Как хорошо, подумал Зейн, улыбаясь в камеру. Фи, сколько внимания этому кривляке, подумала Эсмеральда.

И хотя Зейн теперь знал, что он — не настоящая ёлочная игрушка, он уже больше не расстраивался — ему нравилось каждое утро просыпаться от шёпота малыша или от прикосновения его маленьких пальчиков. И хоть он и не был настоящей игрушкой, его показывали всем гостям в Новогоднюю ночь, ведь это была первая игрушка, сделанная руками малыша.

Утром первого дня Нового Года Зейн задумался.

— Эсмеральда, а что делают с нами после Нового Года? — обеспокоенно спросил он.

— Нас, это значит настоящие игрушки, аккуратно складывают в коробки, и мы ждём следующего года, чтобы снова украсить ёлку и дарить людям радость. А таких, как ты, конечно, выбрасывают. Кому вы нужны, вы же не представляете никакой ценности. Вас сделали ради детской забавы.

На глаза Зейна навернулись слезы. Неужели у него будет такая короткая жизнь? А ведь ему казалось, что малыш его любит.

Прошло ещё несколько дней, семья отпраздновала Рождество, и проснувшись одним солнечным утром, Зейн увидел груду коробок и упаковок рядом с ёлкой. Благодаря Эсмеральде он знал, что это значит. И действительно, целый день он наблюдал, как игрушки одна за другой, складываются в коробки, которые станут их домом до следующего Нового Года. Эсмеральду сняли с ветки последней, и уже оказавшись в коробке, она подмигнула Зейну и прошептала:

— Прощай, ты даже оказался забавным. Жаль, что мы больше не увидимся.

Зейн остался один. Он попытался спрятаться за зеленью веток в надежде, что его не заметят, но вдруг услышал голос малыша.

— Мама, Зя! — малыш указывал прямо на него. Зейн сжался. Неужели малыш выбросит его собственными руками. Только не это.

— Зя? Кто такой зя? Куда ты показываешь, мы уже убрали все игрушки.

— Зя! Зя! — не унимался малыш, пока мама не заметила одиноко висевшего на ветке Зейна.

— А, твоя ёлочка? Хочешь её тоже сложить в коробочку? — спросила мама, снимая Зейна с ветки.

— Зя! Зя! — начал всхлипывать малыш, выдергивая игрушку из маминых рук. Мама отпустила игрушку, и малыш, забыв о слезах, прижал Зейна к себе и весело побежал знакомить его с другими игрушками.

Так Зейн и прожил целый год, не в коробке на темном чердаке, а рядом с любимым хозяином, украшая игрушечный кукольный домик, в котором праздновали Новый Год плюшевые мишки с деревянными котиками.